21 декабря 2006, 19:15 ИНТЕРВЬЮ: Вайшнав-физик ВИШВАМИТРА ДАС вспоминает о жизни советских кришнаитов при Брежневе, Андропове и Горбачеве Долгая эра правления Брежнева, прозванная в среде нашей прогрессивно мыслящей интеллигенции и зарубежными идеологами "стагнацией", оказала, тем не менее, сильнейшее, даже роковое влияние на умы миллионов людей, приученных режимом генсеков ощущать себя винтиками в огромной машине и вполне добровольно довольствовавшихся таким положением, принимая его за свободу. По-особому протекала в те годы и религиозная жизнь, в которой, несмотря на традиционно жесткую фильтрацию, так или иначе, сохранялись свободолюбивые ростки веры, причем самых разных направлений. Игрушкой в руках режима оказался и индуизм, интерес к которому стал распространяться на всем советском пространстве после визита в Москву в 1971 г. известного кришнаитского монаха-саньяси Бхактиведанты Свами Прабхупады. Эта история, как ни печально, совпала с Днем работника госбезопасности, который отмечается 20 декабря. Своими воспоминаниями о тех днях и впечатлениями о генсеке Брежневе делится бывший узник совести, просидевший в лагере пять с половиной лет, физик, вайшнав (кришнаит) Вишвамитра дас (Владимир Критский). Портал–Credo.Ru: Как Вы оцениваете "брежневский" период истории России? Было ли это действительно застоем? Вишвамитра дас (Владимдир Критский): Режим Брежнева был строем, который казался внешне благопристойным, даже в некоторой степени демократичным, без явного и тотального преследования инакомыслящих, как при Сталине. Хотя, конечно, преследования были. Взять, например, случай Солженицына. Но это все равно не идет ни в какое сравнение с 30-40-ми годами ХХ века. Чувствуется, что Брежнев по-своему ценил мнение Запада. Я думаю, что он был чувствителен к критике Запада, прислушивался к призывам расширить сферу демократии в советском обществе. – Как КГБ отнеслось к визиту Прабхупады? – Очень уж открытого преследования не было. Во всяком случае, поначалу. Что касается нас, последователей Общества сознания Кришны, то до поры до времени нас тоже не трогали. Прабхупада побывал в Москве еще в 1971 г., и это попало в поле зрения КГБ, затем появился первый ученик Прабхупады Анатолий Пиняев (духовное имя - Ананта-шанти дас). Очевидно, что в КГБ о нем знали, ведь к тому приезжали ученики Прабхупады, привозили Анатолию какие-то вещи. Тогда КГБ могло все это остановить, но оно просто наблюдало, не видя какой-то опасности для советского строя. Где-то в конце 70-х гг. приехал духовный учитель Харикеша Свами. В 1979 г. я сам познакомился с этой традицией. Среди вайшнавов ходили слухи о том, что КГБ знает обо всем этом. Но, так или иначе, нас до поры, до времени не трогали. Оснований и впрямь не было – движение было ограниченным и очень малочисленным. Все забурлило, начиная с 80-го года. Пришла плеяда молодых и пламенных проповедников - Владимир Девяткин, Валентин Ярощук, Сергей Куркин, Сергей Приборов, Сергей Зуев, Ольга Киселева, Владимир Кустря, многие другие. Началась довольно мощная проповедь в Москве. Причем, не где-то кому-то, а именно интеллигенции, по различным институтам, учреждениям, элитным домам, вроде Дома архитектора, Дома композитора и т.д. Тут уже КГБ забеспокоилось, и в сентябре 1981 г. выслало Харикешу Свами и Киртираджа даса (американских учеников Прабхупады, помогавших в духовной жизни советским вайшнавам) из страны, когда те попытались устроить в Риге проповедническую встречу для масс. Затем, через месяц-другой, мы уже проводили проповедь по квартирам. – Когда власти начали террор и с чем это связано? – Первый разгром случился в конце 1981 г. КГБ явно вышло из состояния скрытого наблюдения, и начались гонения в форме угроз. Нас стали вызывать в парткомы, месткомы, а потом и в органы. Начались многочасовые допросы, в ходе которых от нас требовали прекратить проповедь. Нам вдалбливали, что мы занимаемся незаконной религиозной деятельностью. И поскольку вайшнавы ушли в подполье, но проповедь не прекращалась, начались уже и погромы, и обыски. Это грянуло где-то в апреле 1982 г., когда было заведено уголовное дело на меня и Сережу Куркина. Под этим предлогом начались обыски одновременно в десяти местах в разных городах. У меня и Куркина взяли подписку о невыезде. В конце концов, дело закончилось арестом. Что касается самой личности Брежнева, то мне трудно о нем судить в полной мере, я никогда с ним не встречался и не общался. Могу судить только по той атмосфере, которая царила в те годы. Хотя преследования начались, попытка сохранить лицо оставалась. Еще не было судов, даже не было известно, дойдет ли дело до суда. Адвокаты уверяли, что все закончится благополучно, что нас, дескать, отпустят, или подержат пару месяцев в тюрьме, а потому точно отпустят, потому как суд – это уже открытый вызов общественному мнению. И действительно, суда до смерти Брежнева не было. Нас держали в "Матросской тишине". Но вот Брежнев скончался. По радио с утра крутили траурные марши. Потом почти сразу все словно с цепи сорвались, потому что к власти пришел Андропов. Видимо, сверху дали команду покончить со всем этим "сознанием Кришны". Дела передали в суд, и перед Новым годом состоялся первый процесс. Это происходило в Москве, не считая 7-8 громких процессов в других городах Союза. Исход, собственно, был предрешен. Андропов оказался человеком более решительным, чем Брежнев. Если Брежнев еще имел какой-то разум, какое-то понимание того, что нельзя просто так нарушать принципы морали, общественного мнения, гуманности, то Андропов всеми этими комплексами не страдал. Раз что-то стоит на пути коммунистической диктатуры, то это нужно снести и уничтожить. Дали соответственную команду - и понеслось... Нас не просто осудили – суд превратился в пародию. Свидетелей заставляли давать показания, которые были нужны следствию, причем делалось это не где-то за стеной, а вполне публично. Суды были закрытыми, но все равно там кто-то из родственников сидел, а также репортеры – всего человек 15-20. И прямо при них на свидетелей без всякого стеснения оказывалось неприкрытое давление. Какие там принципы судопроизводства или демократии! Одну девушку привезли и буквально приволокли в зал суда чуть ли не за волосы, как героиню Махабхараты Драупади, и угрозами заставили ее давать показания против нас. Впрочем, это была уже эпоха не Брежнева, а Андропова. Так что, при Брежневе, по меньшей мере, такого вот беспредела не было. – Какого Вы мнения о генсеке КПСС Брежневе как о личности и как о лидере большой страны? – Все-таки, это был человек, который понимал важность общественного мнения. Одно дело - диктатура Сталина, и другое дело – эпоха застоя Брежнева. Наверное, эпоха Сталина была последней крупной диктатурой в истории человечества. Хотелось бы, чтобы этого не повторялось. Да, конечно, был еще и Пиночет. В целом, в Кали-югу (современная эпоха "ссор и лицемерия", согласно Ведам – Ред.) такие вещи не проходят, потому что нет таких условий, нет таких сильных личностей, способных править миллионами людей. Андропов тоже недолго протянул. На него и покушение было. Снова наступил более мягкий режим Черненко, который был преддверием оттепели Горбачева. При Черненко все оставалось на своих местах. Этот генсек был очень осторожен и не хотел ничего менять. А вот Горбачев, будучи прогрессивным деятелем, начал обратные процессы – по реабилитации. Вайшнавов стали выпускать из тюрем. Процессы прекратились. Правда, в 1985 г. был еще один процесс, но он был подготовлен задолго до того момента – инерция, так сказать. Эра Горбачева тоже не была долгой. Потом пришел другой диктатор, который более тонко, но хитро восстановил сильное правление Центра, не единолично, но опираясь на определенный класс, на окружение. Беседовал Владимир Яковлев, для "Портала–Credo.Ru"